Секс на заре цивилизации
Книга «Секс на заре цивилизации» Кристофера Райана и Касильды Жета вышла на английском языке в 2010 году и с тех пор стала бестселлером и переведена на 18 языков (теперь — и на русский). Она основана на диссертации Кристофера и посвящена эволюционно-биологическим аспектам человеческой сексуальности и их влиянию как на общества разных прошлых эпох, так и на наше общество.
Основную концепцию, которую развивают авторы, можно кратко изложить так: большинство работ, посвящённых эволюции человеческой сексуальности, основаны на очень шатком фундаменте и отражают в первую очередь культурные стереотипы их авторов. Исследования, выполненные на этнографическом материале, описывающем отсталые, но освоившие производство продовольствия (земледелие, скотоводство) сообщества, имеют крайне малое отношение к образу жизни наших предков, бывших собирателями в течение миллионов лет. Возникновение производства продовольствия перевернуло не только способ добычи пропитания, но и всю общественную структуру, включая сексуальные и семейные отношения. Исследования, выполненные на материале шимпанзе, горилл и гиббонов, предписывающие древним людям и их потомкам иерархичность, полигинию и моногамию соответственно, также неверны, так как люди имеют крайне важные отличия от этих видов. На основании этнографического материала по собирателям и недавним собирателям, и сравнения с другими высшими приматами, среди которых важную роль играют бонобо, как имеющие существенные близкие особенности устройства половых органов, делается вывод, что до возникновения производства продовольствия люди жили небольшими группами, и системой спаривания в этих группах был промискуитет. Это не означает, что нашим предкам было всё равно с кем заниматься сексом, какие-то предпочтения существовали у каждого, но ничего похожего на моногамию или полигинию не было и не могло быть до возникновения земледелия, которое произошло по эволюционным меркам вчера.
С одной стороны, я давно и всерьёз являюсь противником того, чтоб принимать решения о том, как следует и как не следует поступать на основании эволюционных аргументов. Мы, люди, существа достаточно социальные и разумные для того, чтоб далеко отходить от своих биологических программ. И, поскольку мы живём в мире, совершенно не похожем на тот, в котором эти программы формировались, в этом нет ничего плохого. Но это ничуть не мешает мне интересоваться эволюционной биологией и эволюционной психологией и относительно много читать по этим вопросам.
Но, честно говоря, меня эта книга изначально смущала тем, что у её авторов явно есть ИДЕЯ. А я отношусь к ИДЕЯМ в научной и научно-популярной литературе с некоторым сомнением, так как очень часто следование им приводит к игнорированию неудобных фактов. Но, к счастью, мои опасения не оправдались. Весь список неудобных фактов, и концепций, подчёрпнутый мной из работ эволюционных биологов, утверждающих, что человеку как виду свойственна именно моногамия, оказался рассмотрен, и многие из этих фактов приобрели новое звучание.
Многим и так понятно, что патриархальная семейная структура, сформированная в земледельческих и скотоводческих сообществах, не вполне отвечает вызовам современности. Большинство из нас добывают средства к существованию совершенно другим образом. Но одно дело — понимать нечто на полуинтуитивном уровне, и совсем другое — иметь в руках серьёзно проработанный текст, опирающийся на многочисленные исследования, подтверждающий это понимание.
Итак, вот что я нашёл для себя в этой книге:
- Факты. Я давно и относительно серьёзно для дилетанта, интересуюсь эволюционной биологией и, в частности, происхождением человека, но я узнал из этой книги много новых для меня фактов, а также важных мелочей, дополняющих уже известные мне факты и, порой, меняющие их смысл на противоположный.
- Живое и исключительно остроумное изложение. Книги, которые читаются мной с таким азартом и доставляют такое удовольствие своим прямым и в то же время крайне язвительным и непочтительным к «святыням» языком, встречаются, увы, нечасто.
- Цельная и интересная концепция, заставившая меня оглянуться на собственную жизнь и заметить в ней нечто, не замеченное ранее, а также найти более удачные объяснения для некоторых чувств и событий, чем придуманные мной ранее.
- Интересные объяснения некоторых «острых» фактов, которые другие исследователи предпочитают упомянуть лишь экивоками типа: «ну, а для чего человеку такой большой член очевидно, и столь же очевидно, что это приспособление для моногамии». Слишком часто очевидные вещи не имеют ничего общего с действительность. Да, авторская версия того, для чего именно он нужен, для меня оказалась совершенно неожиданной и заодно объясняющей, почему для промискуитета совершенно не обязательно иметь огромные шимпанзиные яйца ;)
- Прекрасный перевод. Редко когда перевод не вызывает желания обратиться к первоисточнику или хотя бы эпизодически мысленно перевести фразу на английский, чтоб понять её. Умные и уместные примечания переводчика. Отдельные примечания редактора. Удивительное дело в наши дни — у книги явно был редактор и он отлично сделал своё дело!
О животном и человеческом
Ни одно животное на Земле не озабочено сексом столько времени в своей жизни, как Homo Sapiens, даже известные своей любвеобильностью бонобо. Хотя у нас с бонобо примерно одинаковое количество половых актов на одно рождение — сотни, если не тысячи; гораздо больше, чем у других приматов, — их акты гораздо скоротечнее наших. «Моногамные» животные, образующие парные семьи, почти всегда слабосексуальны. Они занимаются этим лишь так, как рекомендует Ватикан: редко, быстро и сугубо для продолжения рода. Человек же, независимо от религии, находится на другом конце сексуального спектра; он — воплощение гиперсексуальности.
Таким образом, секс для удовольствия с множественными партнёрами — это скорее «человечность», чем «скотство». «Животный» секс как раз строго направлен на размножение и происходит «раз в год по обещанию». То есть возбуждённая обезьяна действует «по человечески», а люди, занимающиеся сексом раз-два в год, скорее «ведут себя как животные».
О естественности моногамии
Сколько людей рискуют репутацией, карьерой, семьёй, даже мнением истории о своём президентстве — ради того, что противоречит их натуре? Если бы моногамия имела глубокие эволюционные корни у нашего вида, как настаивает общепринятая теория, эти вездесущие нарушения были бы редки, и для их предотвращения не требовалось бы столько усилий.
Ни одному существу на планете нет нужды угрожать смертью, чтоб заставить его действовать в согласии с собственной природой.
Как и многие теоретики, Мэтт Ридли согласен с древним происхождением моногамии. Он пишет: «Долговременные парные оковы привязывали обезьян-мужчин к определённым женщинам на бóльшую часть их репродуктивной жизни».
Четыре миллиона лет моногамии! Это немало. Странно, что за столько времени мы не смогли как следует ужиться с этими «оковами».
О том, как замечательно умеют учёные умеют обходить острые углы
...усиление социальных связей фактически и есть самое простое объяснение модной комбинации из сексуальной доступности и скрытой овуляции, имеющих место только у людей и бонобо. Большинство учёных, однако, видят лишь половину этой логической цепочки, как явствует их этих слов: «Самки со скрытой овуляцией пользовались бóльшим успехом, поскольку группы, где они жили, поддерживали мирную стабильность и кооперацию»[Daniels, 1983]. Понятно, что сексуальная доступность самок могла обеспечить распределение и кооперацию, но почему в списке должна быть и моногамия — вопрос, не только не находящий ответа, но почти никогда не задаваемый.
...такие вещи, как неверная интерпретация терминов и непонимание, — явления обыденные. Возьмите, к примеру, любовь и желание. Они столь же отличны друг от друга, как красное вино и сыр с плесенью. Однако, поскольку они прекрасно дополняют друг друга, их соединяют воедино с поразительной, ошеломляющей регулярностью.
Брак, созданиие пары и любовь — это социальные конструкты, которые мало что значат вне определённой культуры. Мы приводили примеры необузданного ритуального группового секса, приятельского обмена подружками, неограниченных случайных связей и социально одобренного серийного секса — и всё это в культурах, которые антропологи упорно называют моногамными лишь потому, что им кажется, что имеет место некое подобие «брака», что бы они ни понимали под этим словом. Неудивительно, что для них парный брак, моногамия и нуклеарная семья составляют человеческую сущность. С такой всеохватной интерпретацией определений даже степная полёвка, которая «спит со всеми», успешно пройдёт тест на моногамность.
Об общеизвестной агрессивности шимпанзе
Пока исследователи не начали кормить обезьян, еда была в джунглях и шимпанзе рассредотачивались в её поисках каждый день. Если шимпанзе находит дерево, усеянное фруктами, то он часто зовёт остальных. Взаимопомощь — обычное явление; пища в лесу не отнимается у кого-то другого. Однако, как только они поняли, что каждый день в определённом месте будет очень лёгкая для добывания еда, но её количество ограничено, шимпанзе начали прибывать «шумными стаями» и «вертеться около лагеря». И вскоре Гудолл и её студенты стали свидетелями знаменитой межгрупповой агрессии у шимпанзе. Возможно, впервые в жизни, у шимпанзе появилось нечто, за что стоило сражаться: сконцентрированный в одном месте, надёжный, но ограниченный источник еды.
О том, есть ли у человека «истинная» природа
Задаваться вопросом, к чему по природе своей склонен наши вид — к войне или миру, к щедрости или собственничеству, свободной любви или ревности, — это то же, что спрашивать, какова природа воды — твёрдая, жидкая или газообразная. Единственный разумный ответ: это зависит от обстоятельств.
О «несуществующем» женском либидо
Если психиатр Мэри Джейн Шерфи была права, когда писала: «Сила влечения определяет силу, необходимую для его подавления» (прямо-таки закон Ньютона, во всей своей неопровержимой простоте), — то что же можно сказать о женском либидо, если судить по силам, брошенным на борьбу с ним?
Я горячо рекомендую прочесть эту книгу всем, кому интересен секс, эволюция человека, странное взаимодействие культурного и биологического, да и просто интересна жизнь, вне зависимости от вашего взгляда на вопросы моногамии и немоногамии. В книге есть достаточно тяжёлые фрагменты, но, тем не менее, она полна позитива и искромётного юмора, что, при этом, нисколько не убавляет её научной точности (с длинным списком литературы и всем таким). Возможно, вы не согласитесь с концепцией авторов и/или с выводами, которые они делают на её основе, но, практически неизбежно, узнаете немало нового и, надеюсь, интересного.
Книга вышла в издательстве Ориенталия в немного удивительной серии «Самадхи» и легко находится в интернет-магазинах (хотя, например, в Лабиринте — в не слишком подходящей категории «Секс, Камасутра») и, предположительно, в некоторых оффлайновых магазинах. Тут можно прочитать довольно объёмный фрагмент примерно из середины книги.
Эта книга более чем стоит своих денег!